Vergil - 11

[DMC Fest]

(классика!) Вергилий, Ева. Вергилий попадает в плен к Мундусу, перед обращением в Нело Анджело вспоминает мать. Любовь к матери, граничащая с ненавистью. "Я любил тебя, а ты дарила мне только половину своей любви. Твоя кровь мешала мне стать настоящим демоном".

@темы: Ева, выполненная заявка, Вергилий

Comments

[Гость]

Автор от всей души благодарит заказчика за вдохновляющую заявку) И хоть сомневается, что хотели именно этого, все же надеется, что хоть немного зайдет)
Предупреждение: авторские хэдканоны. Много.

2343 слова

Ведь легче погасить в себе свет, чем рассеять тьму (с)
Мать – имя Божие на устах и в сердцах детей (с)

Истекающий кровью, распятый, пронзенный сотнями раскаленных мечей, он медленно погружался в темный колодец небытия. Казалось, каждая клетка его изувеченного тела корчится от невыносимой боли. Но одна мысль, брезжившая на периферии сознания, не позволяла ему с головой окунуться в пучину тьмы. Даже не мысль, а воспоминание. Воспоминание о матери.
Ева. Матовая кожа, россыпь золотистых волос, струящихся по плечам, блуждающая улыбка Моны Лизы. Улыбка, предназначавшаяся только ему и никому другому. В это он верил, этого жаждал.
Но миг – и принадлежавшее одному ему сокровище вдруг исчезало, ускользало из рук разменной монетой, обращенное к другому. К его младшему брату. К Данте.
«Я любил тебя, а ты дарила мне только половину своей любви». Он слышал, как эти слова слетели с губ, обращенные в пустоту, и лишь спустя мгновение понял, что это его собственные слова.
Любовь. Какое слабое человеческое чувство. Большую часть своей сознательной жизни он потратил на то, чтобы избавиться от него. Любовь. Привязанность. Семья. Эти слова звучали в его голове похоронным набатом. То, что люди ценят больше всего на свете, эти низменные понятия и делают их такими уязвимыми и бессильными. Как бы ему хотелось, чтобы сквозь бесчисленные раны на теле из него вытекла вся человеческая кровь, которая все еще горячей пульсацией прокатывалась по венам. Ее кровь, которую он любил и ненавидел в одно и то же время. Кровь, которая делала его человеком, пусть только наполовину. Кровь, которая помешала ему стать совершенным.
Он помнил день ее смерти буквально поминутно, будто в голове кто-то нажатием кнопки включал старую, выцветшую, но все еще разборчивую видеопленку. Воспоминания… Одно из них цепляло другое, и они начинали разматываться, как самый длинный в мире клубок. Клубок, длиной в человеческую жизнь.
Ее смех… Жареные тосты на завтрак… Поцелуй перед уходом… Прощальная улыбка… Тогда он еще не знал, что она прощальная, но это не увеличивало и не уменьшало ее ценности.
Отец уже год назад как исчез, они то и дело переезжали с места на место, скрываясь от разыскивающих сыновей Спарды демонов. На последнем месте они прожили дольше всего – почти два месяца. Спокойный, сонный городок на границе двух штатов, в котором никогда ничего не происходило – настолько обычный и реальный, что невозможно не то что представить здесь появление демонов, а допустить саму мысль об этом.
Это мнимое спокойствие и притупило их бдительность, заставив на миг забыть, кто они такие, представить, что они могут жить обычной человеческой жизнью. А может, эта халатность по отношению к мерам безопасности была подсознательной, вызванной многодневной усталостью от бесконечного побега. Проще сделать вид, что все наконец-то в порядке, чем снова начинать непрекращающуюся сумасшедшую гонку.
В тот день они с Данте были в школе. Ева настаивала на том, чтобы они продолжали обучение. Из-за частой смены мест Вергилий не обременял себя новыми знакомствами. В отличие от Данте, который каждый раз пытался познакомиться с как можно большим количеством людей, даже несмотря на строгий запрет матери, будто хотел вписаться, втереться и прорасти в нормальном мире. Вергилий же уже тогда понимал, что это просто бессмысленно. Днем раньше, днем позже, но они обязательно уедут отсюда. И не будет иметь никакого значения, что Майк О’Флаэрти подарил Данте на день рождения (Данте отмечал именины на каждом новом месте жительства – по подсчетам Вергилия такими темпами ему уже давно перевалило за пятьдесят), и что написала Мишель Бэнкс в записке, неуклюже втиснутой в ладонь Вергилия, когда они выходили из столовой.
Записка была мятой и влажной, потому что ладонь Мишель вспотела от волнения. Едва она коснулась его руки, как Вергилий отпрянул, непроизвольно скривившись. Он терпеть не мог, когда к нему прикасался кто-то, не имевший отношения к узкому кругу людей, которых он называл семьей.
Но у Мишель были длинные золотисто-русые волосы. Как у нее.
Он разжал ладонь, и записка упала на пол, прямо при всех – в коридоре перед столовой столпилась почти вся школа. Мишель густо покраснела, развернулась и побежала прочь. В ее глазах, на миг промелькнувших перед лицом Вергилия, стояли крупные слезы. Он смотрел, как ее золотистые волосы развеваются за спиной, пока она бежит в направлении женской уборной. Казалось, что солнечные зайчики запутались в длинных прядях.
«Ну ты и придурок», – сказал Данте, поднимая с пола скомканный листок бумаги и запихивая в карман, прежде чем тайны Мишель могли стать достоянием посторонних.
Данте посторонним не был. До сих пор. В этот момент Вергилий понял, что Данте никогда не будет таким, как он. В нем слишком много человеческого. Слишком много от нее. Тогда он еще не знал, что в тот самый момент, когда он смотрел в светло-синие глаза брата и впервые видел чудовищную разницу между ними, она уже умерла.
После он думал: странно, что демоны не утащили ее через портал. Они бы могли показать ее отцу, будь он еще жив, чтобы усилить его муки. Но, похоже, первостепенной их задачей было напугать отпрысков Спарды, заставить их сдаться или сражаться. Они выбрали последнее.
Возвращаясь из школы домой, они не разговаривали. Наконец, когда впереди показался невысокий забор их одноэтажного дома, выкрашенного в теплый, солнечный цвет (Вергилий изо всех сил старался не думать о волосах убегающей по коридору Мишель), Данте повернулся к нему и спросил: «Тебе совсем не интересно, что там написано?»
Вергилий стоял напротив брата, глядя на него в упор. Он не отвел взгляда, и голос его не дрогнул даже на мгновение, когда он ответил: «Нет».
Он так никогда и не узнал, что было в той записке.
Когда они подошли к дому, он сразу понял, что что-то случилось – входная дверь была открыта. Ева никогда не оставляла дверь открытой – это было одно из их негласных правил безопасности, хотя вряд ли тонкая деревянная перегородка была в состоянии защитить от вторжений демонов. Скорее всего, данное правило являлось всего лишь иллюзией безопасности, которую так любят внушать себе люди. Мой дом – моя крепость. Этот дом больше крепостью не был.
Вергилий краем уха слышал, как Данте что-то говорит ему, но не понял ни слова. Он смотрел на эту распахнутую дверь и сосредоточенно думал, правда, мысли были какими-то отстраненными: что они не успеют пообедать, а он голоден, что опять придется в спешке собирать вещи и бежать на вокзал, что он больше никогда не увидит огромных глаз Мишель, не почувствует прикосновение ее руки и запаха волос… Мысли были какими-то глупыми, слишком человеческими, недостойными демона и сына Спарды, но почему-то в этот момент он не мог думать о чем-то другом.
Данте первым бросился в дом, оставив Вергилия стоять на пороге. Лишь потом, спустя несколько дней, он понял разницу: Данте побежал, потому что еще на что-то надеялся, а он остался стоять, потому что уже знал – надежды нет. Они нашли их. Все кончено.
Наконец он нашел в себе силы войти в дом вслед за братом. Она лежала в гостиной, раскинув руки. Ее золотистые волосы разметались по безобразному цветастому коврику, который Вергилий не помнил. Странно, еще утром, когда они собирались в школу, коврик был белым, а теперь на нем пестрели ярко-красные пятна разного размера. Спустя мгновение он понял, что это за пятна, но почему-то совсем не удивился. С тех пор он терпеть не мог красный цвет.
Данте стоял на коленях перед матерью, сжимая ее руку. Вергилий заметил, что руки Евы раскинуты в стороны, а рядом валяются пистолеты. Значит, она пыталась защищаться. Значит, тем, кто напал на нее, оружие без надобности, несмотря на всю его силу. Значит, у них все же есть шанс бороться.
Больше не оглядываясь на распростертое посреди гостиной тело, Вергилий прошел вглубь дома, в их с Данте комнату. Мечи были на месте – все также лежали в шкафу среди скомканных вещей. Вергилий достал из-под кровати большой чемодан, открыл его, бросил на дно Ямато и Ребеллион и забросал их грудой одежды, особо не разбирая, где чья – в то время они с Данте одевались одинаково. Он быстро обвел комнату взглядом, на миг задержав его на своей коллекции солдатиков времен Второй мировой войны и комиксах Данте, и решил, что эти вещи им больше не понадобятся. Детство закончилось.
Он протащил тяжелый чемодан по коридору. Нужно было заглянуть на кухню и взять что-то из еды. Вергилий остановился в дверях небольшой светлой опрятной кухни, и его желудок тут же подкатил к горлу. На плите дымилась кастрюлька с супом, на столе стояла тарелка с блинчиками.
Ева ждала их. Она готовила им обед. Она хотела накормить своих мальчиков, когда пришли эти твари и убили ее. Убили его маму.
В горле образовался противный комок, но глаза оставались сухими. Он хотел заплакать, сейчас, пока его не видит Данте, когда наконец-то в полной мере осознал свою потерю – потерю своей первой и самой сильной любви. Но не смог. Он вдруг подумал, что если не может плакать из-за смерти матери, то не сможет этого уже никогда. Демоны не умеют плакать. Наверное, уже тогда он встал на тот путь, которому следовал до конца своей жизни.

[Гость]

Он так и не взял ничего из еды: просто физически не смог перешагнуть порог кухни, где оставалась часть их жизни – нормальной жизни, которой больше никогда не будет.
Вергилий вернулся в гостиную и, не глядя на тело матери, бросил в сторону Данте: «Забери пистолеты».
Данте повернул к нему заплаканное лицо. Из его глаз продолжали катиться крупные слезы, он судорожно дышал, пытаясь подавить рыдания.
«Верг… Мама… она…», – только и сумел выдавить он.
«Хватит реветь, – грубо оборвал его Вергилий. – Забери оружие, и сваливаем отсюда. Они могут вернуться».
Вергилий знал, что это маловероятно – если бы демоны хотели схватить их, они бы просто дождались их возвращения из школы. Школа. Теперь ему казалось, что это слово связано с какой-то другой, чужой жизнью, как и суп, остывающий на плите, – с жизнью, которую он мог наблюдать в кино, но никак не связанной с его собственной.
«Ну же!» – прикрикнул он на Данте, заметив, что тот не двигается, а все так же пристально смотрит на него. В глазах брата появилось какое-то новое, чужое выражение, которое Вергилий уже наблюдал сегодня, когда Данте поднял записку, оброненную Мишель. Они смотрели друг на друга, как два незнакомца. От этого в груди разрасталась боль, которую он сумел заглушить усилием сознания. В конце концов, «плохим» быть проще.
Данте медленно встал и нагнулся, поднимая пистолеты. Луч солнца, пробившийся сквозь кружевную занавеску на окне, высветил символы, выбитые на затворе оружия – Солнце и Луна, Свет и Тень*. Пистолеты – оружие их матери, отец же предпочитал мечи. Вергилий ненавидел отца, который бросил их, но все же холодное оружие прельщало его больше огнестрельного. Его стихия лед, а не пламень.
Данте держал пистолеты в вытянутых руках, не отрывая взгляда от мертвого тела матери. Вергилий отобрал их у него и спрятал в чемодан, а потом дернул брата за руку.
«Пошли!»
Данте снова посмотрел на него, и Вергилию вдруг захотелось ударить брата, разбить ему нос, испачкать кровью все лицо, а не только руки, измазанные в крови их матери, лишь бы скрыться от этого пронзительного взгляда.
«Ты… ты даже…»
«Она бы хотела, чтобы ты слушался меня. Мы ей ничем не поможем, только сделаем хуже, если останемся здесь. Пойдем, Данте, давай!»
Данте повиновался, и они снова очутились на улице, волоча огромный чемодан. Данте неуклюже ухватился за ручку одной рукой, коснувшись руки Вергилия. Тот вздрогнул и почему-то с ужасающей силой захотел оглянуться, но заставил себя не делать этого.
«Ты даже не заплакал», – тихо сказал Данте.
Вергилий промолчал.
Так они и шли по пустынной, согреваемой послеобеденным солнцем улице. Два мальчика с огромным чемоданом – сейчас он видел их со стороны, будто сумел выбраться из собственного тела. На этом воспоминание прерывалось.
С тех пор остальные воспоминания перемешались в его голове – повторяющаяся утомительная гонка, сражения, тренировки, редкие часы отдохновения практически без сна. Когда он думал о том времени, перед глазами вставала только одна картинка – полуявь-полусон, последний отпечаток давно ушедшего детства. Он не мог бы дать точной гарантии, что это ему не приснилось.
Раннее утро. По крыше старого сарая, в котором они с братом укрылись на время, с силой барабанил дождь. После гибели Евы прошло несколько дней. Данте спал в углу, чуть ли не с головой зарывшись во влажную солому. Вергилий стоял на коленях у раскрытого чемодана и исступленно целовал пистолеты Евы, не обращая внимания на засохшую кровь, разукрасившую рукоятки. Тогда он первый и последний раз в своей жизни молился. Он молился о том, чтобы мама вернулась, просил обменять свою жизнь на ее возвращение. Бог не услышал его.
Но Вергилия не устраивал такой вариант. Легко обвинять того, чье существование остается под большим вопросом. Проще обвинить тех, кого знаешь. И любишь.
Вергилий решил, что она просто не захотела возвращаться. Оставила его, как до этого оставил отец. И тогда первая острая отравленная игла ненависти, смешанной с невыносимой любовью и болью, вошла в его сердце – эдакий зародыш впоследствии глубокого чувства, вызванный к жизни детским эгоизмом. Усиливаясь, разрастаясь, это чувство уничтожало все счастливые воспоминания или искажало их до неузнаваемости, оставляя в душе только неутолимую жажду и пустоту.
Утолить эту жажду и хоть немного уменьшить пустоту окаменевшего сердца могла лишь сила. Сила отца, сначала отвергнутого Вергилием за предательство, а потом прощенного на определенных условиях.
Вергилий хотел быть еще сильнее, еще величественнее, чем Спарда, и даже Данте на самом деле не знал, какую цель преследует его брат. Стать властителем Ада, повелевать душами грешников, уничтожать одним взглядом – этого было мало. Он хотел стать настолько могущественным, чтобы уметь воскрешать мертвых. Тогда бы он смог воскресить ее, снова взглянуть ей в глаза, дотронуться до золотистых волос. Тогда бы она принадлежала только ему одному, и та призрачная реальность, окружавшая их утром последнего дня, могла бы стать настоящей. И твердая непробиваемая оболочка его иссохшегося сердца наконец бы треснула, сдавшись под напором другой, более живительной силы.
Какая удивительная ирония – мечтать стать демоном для того, чтобы в конце концов снова быть человеком.
Но он проиграл. И, как ни парадоксально, по ее вине. Ее кровь не дала ему завершить начатое, сделала его слабым, неспособным победить Короля демонов. Он оказался таким же бессильным, как и его родители. Их не спасла любовь, а его не спасла ненависть.
Ненависть. Какое слабое человеческое чувство.
Он не знал, что уготовил ему Мундус, но его это и не интересовало. Обезоруженный, обессиленный, он мог только и делать, что дожидаться собственной смерти. Смерти своей бессмертной души, как бы смешно это ни звучало. Он не знал, куда попадет потом – ведь он и так был в Аду. Возможно, существует еще какое-место и, возможно, там он наконец-то сможет встретиться с ней и высказать все, что не успел сказать при жизни – своей и ее. Он надеялся и страшился этого.
Надеялся и страшился, что когда снова взглянет в ее глаза, наконец-то сможет заплакать.
________________________________________________________________
*Luce & Ombra (ит) – свет и тень. По канону пистолеты принадлежали Спарде, но мне захотелось, чтобы они были Евины, по аналогии с тем, что позже ими будет пользоваться Триш.

[Lonely Eva]

Заказчик по-настоящему счастлив и нарезает круги по комнате от переполняющих его чувств.) Нарезает уже часов пять, вот только смог собрать себя в кучку и написать отзыв.)))
Фанфик восхитительный! Заказчик хотел именно этого, и все хэдканоны автора зашли *_* Очень вканонный Вергилий, настоящий Данте, очаровательная и заботливая Ева.) Отдельное спасибо за неожиданную мотивацию желания Вергилия получить силу отца. Это... это правда тонко и правдиво.
Есть риск, что я сейчас весь фик процитирую, но уж очень много чего зацепило.

Улыбка, предназначавшаяся только ему и никому другому. В это он верил, этого жаждал.
Но миг – и принадлежавшее одному ему сокровище вдруг исчезало, ускользало из рук разменной монетой, обращенное к другому. К его младшему брату. К Данте.

*_* Вот это именно то, что имел в виду заказчик! Ева любила обоих сыновей одинаково, но кому-то из них получать только половину было мало.

Ее кровь, которую он любил и ненавидел в одно и то же время. Кровь, которая делала его человеком, пусть только наполовину. Кровь, которая помешала ему стать совершенным.

(Данте отмечал именины на каждом новом месте жительства – по подсчетам Вергилия такими темпами ему уже давно перевалило за пятьдесят)

Очень забавное уточнение, развеселило.)) И вполне в характере Данте.)

Он терпеть не мог, когда к нему прикасался кто-то, не имевший отношения к узкому кругу людей, которых он называл семьей.

Вот это тоже очень зашло в хэдканон - Вергилий, который не любит прикосновений.)

Тогда он еще не знал, что в тот самый момент, когда он смотрел в светло-синие глаза брата и впервые видел чудовищную разницу между ними, она уже умерла.

Очень пронзительно.

Данте побежал, потому что еще на что-то надеялся, а он остался стоять, потому что уже знал – надежды нет.

Вот очень явно встала картина перед глазами.

С тех пор он терпеть не мог красный цвет.

Очень печально, трогательно и отлично вписывается в (хэд)канон. Мальчиков же не с детства приучали к разным цветам чтобы родители их не путали.

Вергилий заметил, что руки Евы раскинуты в стороны, а рядом валяются пистолеты. Значит, она пыталась защищаться.

Боевая, стреляющая Ева! *_*

Он быстро обвел комнату взглядом, на миг задержав его на своей коллекции солдатиков времен Второй мировой войны и комиксах Данте, и решил, что эти вещи им больше не понадобятся. Детство закончилось.

Вот не знаю почему, но очень понравилось это уточнение.) Что и у Вергилия тоже были увлечения в детстве.)

Ева ждала их. Она готовила им обед. Она хотела накормить своих мальчиков, когда пришли эти твари и убили ее. Убили его маму.

Вот тут сдержать навернувшиеся слезы было очень сложно...

В горле образовался противный комок, но глаза оставались сухими. Он хотел заплакать, сейчас, пока его не видит Данте, когда наконец-то в полной мере осознал свою потерю – потерю своей первой и самой сильной любви.

Вергилий и мама - это всегда трогает. Но любящий маму Вергилий просто берет за живое...

Луч солнца, пробившийся сквозь кружевную занавеску на окне, высветил символы, выбитые на затворе оружия – Солнце и Луна, Свет и Тень*. Пистолеты – оружие их матери, отец же предпочитал мечи. Вергилий ненавидел отца, который бросил их, но все же холодное оружие прельщало его больше огнестрельного. Его стихия лед, а не пламень.

Так коротко, но отлично описывает целую историю о том, почему правильный классический Вергилий не пользуется огнестрелом.)

Вергилий стоял на коленях у раскрытого чемодана и исступленно целовал пистолеты Евы, не обращая внимания на засохшую кровь, разукрасившую рукоятки. Тогда он первый и последний раз в своей жизни молился. Он молился о том, чтобы мама вернулась, просил обменять свою жизнь на ее возвращение. Бог не услышал его.

У меня слов не хватает описать, насколько это сильно... и грустно. Автор, браво!

Вергилий решил, что она просто не захотела возвращаться. Оставила его, как до этого оставил отец. И тогда первая острая отравленная игла ненависти, смешанной с невыносимой любовью и болью, вошла в его сердце – эдакий зародыш впоследствии глубокого чувства, вызванный к жизни детским эгоизмом. Усиливаясь, разрастаясь, это чувство уничтожало все счастливые воспоминания или искажало их до неузнаваемости, оставляя в душе только неутолимую жажду и пустоту.

Вот ведь правда, что "благими намерениями выстлана дорога в Ад" (с). И то, что самая сильная ненависть рождается от самой чистой любви.

Он хотел стать настолько могущественным, чтобы уметь воскрешать мертвых. Тогда бы он смог воскресить ее, снова взглянуть ей в глаза, дотронуться до золотистых волос. Тогда бы она принадлежала только ему одному, и та призрачная реальность, окружавшая их утром последнего дня, могла бы стать настоящей. И твердая непробиваемая оболочка его иссохшегося сердца наконец бы треснула, сдавшись под напором другой, более живительной силы.

Вергилий/Ева шиппер мод он!) Идея получить силу любой ценой, чтобы потом воскресить мертвых... эх, люди с давних времен этим бредили. И всегда это заканчивалось плохо...

Какая удивительная ирония – мечтать стать демоном для того, чтобы в конце концов снова быть человеком.

Вергилий вывернут наизнанку, но...

Но он проиграл. И, как ни парадоксально, по ее вине. Ее кровь не дала ему завершить начатое, сделала его слабым, неспособным победить Короля демонов. Он оказался таким же бессильным, как и его родители. Их не спасла любовь, а его не спасла ненависть.

У меня уже слов не хватает, это просто ну очень заходит в хэдканон.) И вообще настолько прекрасно, что я просто не могла не утащить в цитату.

Обезоруженный, обессиленный, он мог только и делать, что дожидаться собственной смерти. Смерти своей бессмертной души, как бы смешно это ни звучало. Он не знал, куда попадет потом – ведь он и так был в Аду. Возможно, существует еще какое-место и, возможно, там он наконец-то сможет встретиться с ней и высказать все, что не успел сказать при жизни – своей и ее. Он надеялся и страшился этого.

А ведь правда... что будет, если умереть в Аду? Куда потом попал Вергилий, после того как Данте уничтожил оболочку Нело и освободил остатки души брата?

Надеялся и страшился, что когда снова взглянет в ее глаза, наконец-то сможет заплакать.

Оформление эпиграфа и сноски, плавность повествования и блинчики Евы... Автор, я почти уверена, что вас знаю.)))

[Гость]

Lonely Eva, автор ужасно рад, что его фик понравился!!! Когда увидела такой большой отзыв, поначалу даже опешила)) Спасибо большое, мне очень приятно, что фик понравился, хэдканоны зашли и Вергилий показался канонным, несмотря на свои мотивации)

Отдельное спасибо за неожиданную мотивацию желания Вергилия получить силу отца. Это... это правда тонко и правдиво.

Просто, когда я задумалась над мотивами Вергилия о получении силы, мне показалось, что сила ради силы и власть ради власти - для него слишком просто. Захватить Ад и почивать на лаврах? Захватить землю и править? Мне кажется, что у него должен был быть какой-то другой, более сложный и личный мотив.

Вот это именно то, что имел в виду заказчик! Ева любила обоих сыновей одинаково, но кому-то из них получать только половину было мало.

И неудивительно, что это был именно Вергилий)) Очень рада, что получилось угодить

Очень забавное уточнение, развеселило.)) И вполне в характере Данте.)

Ну раз приходится терпеть неудобства от бесконечных переездов, можно ведь и какую-то выгоду из них извлечь)) Тем более, это еще один из способов завести себе новых друзей))

Вот это тоже очень зашло в хэдканон - Вергилий, который не любит прикосновений.)

Тут наши хэдканоны совпадают))

Очень пронзительно.

Спасибо

Вот очень явно встала картина перед глазами.

Вот тут мне хотелось показать их разницу в восприятии мира и реакцию на какое-то потрясение. У одного сильное потрясение вызывает желание что-то делать, у второго - ступор.

Очень печально, трогательно и отлично вписывается в (хэд)канон. Мальчиков же не с детства приучали к разным цветам чтобы родители их не путали.

Мне вот тоже, кажется, что выбор цветов в дальнейшем был больше сознательным)) Хотя и идея "чтобы не путали" довольно неплохая))

Боевая, стреляющая Ева! *_*

Да, здесь я использовала фанон на Еву-охотника, который мне тоже очень нравится))

Вот не знаю почему, но очень понравилось это уточнение.) Что и у Вергилия тоже были увлечения в детстве.)

Конечно, были)) Несмотря на то, что их семья была не совсем обычной, близнецы росли и мыслили как обычные мальчишки)) Думаю, и разница увлечений многое говорит о характере каждого из них))

Вот тут сдержать навернувшиеся слезы было очень сложно...

Мне было тяжело это писать, правда(

Но любящий маму Вергилий просто берет за живое...

Мне кажется, он очень любил свою семью. Просто ему было тяжелее пережить утрату, чем Данте, потому что он серьезнее и взрослее относился к жизни, поэтому и принял все слишком близко к сердцу, чувствовал отчасти и свою вину, и боль оттого, что уже ничего не может исправить. Отсюда и мотивация, что исправить он все же хотел.

Так коротко, но отлично описывает целую историю о том, почему правильный классический Вергилий не пользуется огнестрелом.)

Холодное оружие ему действительно больше подходит по темпераменту))

У меня слов не хватает описать, насколько это сильно... и грустно. Автор, браво!

Эта сценка была написана позже, уже после окончания текста и повлекла за собой ряд изменений и добавлений) Она просто стояла перед глазами, и я не смогла ее не вставить) Спасибо, мне приятно, что она зацепила не только меня)

И то, что самая сильная ненависть рождается от самой чистой любви.

Так и есть, эти чувства всегда ходят рядом, недаром говорят "от любви до ненависти всего один шаг" и наоборот. Только человека, которого ты любил всей душой, ты сможешь так же всей душой и ненавидеть. А иногда за ненавистью как раз прячется желание снова любить, несмотря ни на что)

Вергилий/Ева шиппер мод он!)

Это так заметно?)))

Идея получить силу любой ценой, чтобы потом воскресить мертвых... эх, люди с давних времен этим бредили. И всегда это заканчивалось плохо...

Просто сила и должна быть направлена в русло какой-то грандиозной безумной идеи, иначе вся ее мощь просто обесценивается. ИМХО, конечно, но так просто интереснее, чем просто сидеть на троне и упиваться властью, пока не придет кто-то помоложе и сбросит тебя оттуда, как вышло с Мундусом.

Вергилий вывернут наизнанку

В этом фике вообще много противоречий)) Потому что и человеческая натура довольно противоречивая, кмк))

У меня уже слов не хватает, это просто ну очень заходит в хэдканон.) И вообще настолько прекрасно, что я просто не могла не утащить в цитату.

Спасибо)) Мне самой нравится фраза про "их не спасла любовь, а его не спасла ненависть", что в собственных фиках бывает довольно редко))

А ведь правда... что будет, если умереть в Аду?

Да, интересный вообще вопрос. Ну, можно предположить, что когда умрет тело, то душа в Аду и останется, в виде тех же демонов или просто где-то в заточении. В фике Вергилий пока еще не знает, что его ждет, но как я понимаю, он вообще не умер, Мундус или отобрал у него часть души, или просто стер воспоминания, сделав из него Нело Анджело. Зачатки разума в нем все же остались, он же потом узнал медальон и Данте.

Куда потом попал Вергилий, после того как Данте уничтожил оболочку Нело и освободил остатки души брата?

Ну вот, наверное, тогда эти остатки души и отправились в какое-то другое место, может, даже в Рай. Или вернулись в Ямато, чтобы потом стать защитником для Неро)) Я больше верю во второе))

Оформление эпиграфа и сноски, плавность повествования и блинчики Евы...

Блинчики меня выдали

Автор, я почти уверена, что вас знаю.)))

Скорее всего, так и есть, но я пока не буду деанониться, пусть хоть фест сначала обновится))

Спасибо за текст, было интересно почитать про кусочек детства близнецов и про отношение к Еве)

[TheGrinningKitten]

Я, честно говоря, не подозревал, что на эту заявку может быть такое исполнение, и, чёрт возьми, это потрясающе! Это тот замечательный случай, когда, вроде бы, больше фик-размышление, фик-мысль... но автор, во-первых, потрясающе находит слова и, во-вторых, отлично добавляет в общую картину детали, и в сказанное чудесным образом вплетается показанное.

И, в общем-то, я себе совсем иначе представляю Вергилия, но ваш вариант потрясающе характерный, объяснил себя, увлёк... Особенно эта привязанность, и... как бы детская обида застрявшая в не по годам взрослой душе...

Если совсем вкратце, фик божественный! *апплодисменты автору*

[The Cat Lady]

ShadowKyrie, пожалуйста! Тебе спасибо, что прочитала и написала отзыв

Джаська,

Я, честно говоря, не подозревал, что на эту заявку может быть такое исполнение, и, чёрт возьми, это потрясающе!

Спасибо большое! А я не подозревала, что фик так понравится еще кому-то, кроме Евы)) В ней я почти не сомневалась, но фик довольно специфический, к тому же, хэдканонный, а такое заходит не всем.

Это тот замечательный случай, когда, вроде бы, больше фик-размышление, фик-мысль... но автор, во-первых, потрясающе находит слова и, во-вторых, отлично добавляет в общую картину детали, и в сказанное чудесным образом вплетается показанное.

Изначально это действительно задумывалось, как фик-размышление, без особых вставок с действиями, но потом всплыла одна сценка, за ней другая и понеслось)) Но все же от идеи размышлений я не отказалась, поэтому специально немного поэкспериментировала со стилем, чтобы показать подобие размышлений человека - из-за этого короткие предложения перемежаются с длинными, а прямая речь оформлена в кавычках, так как по сути, там никто не говорит, все это мысли и воспоминания Вергилия.
И спасибо за теплые слова, мне очень приятно!

И, в общем-то, я себе совсем иначе представляю Вергилия, но ваш вариант потрясающе характерный, объяснил себя, увлёк... Особенно эта привязанность, и... как бы детская обида застрявшая в не по годам взрослой душе...

Да, я знаю, что у тебя Вергилий другой, и что мотивация у него другая, и испытания свои он проходил в одиночестве, да и испытаний на его долю выпало больше. Но именно твои хэдканоны по поводу мотивов Вергилия побудили меня тоже поразмыслить на эту тему, и все это так удачно вплелось в эту заявку))

Если совсем вкратце, фик божественный! *апплодисменты автору*

Спасибо еще раз Автор счастлив, что его фик пришелся по душе))

[Гость]

Влюблена в вашу интерпретацию :3 До последнего казалось, что после всех осознание будет счастливый конец. Но так как есть - даже правильней. Очень насыщенный эмоциями текст, при этом полностью настраивающий сопереживать всем. Прекрасная работа!

[The Cat Lady]

Гость, большое спасибо, мне очень приятно, что текст понравился