П-11

[DMC Fest]

Ребут! Верджил - его брат, но они друг друга даже толком не знают. Неловкие попытки завести разговор, пока нет Кэт.
Без слов гораздо легче, только Данте знает, что это не просто взгляд.
"Я знаю, что ты смотришь. Почему ты трахаешь меня взглядом?"
Финал на откуп исполнителю.

@темы: выполненная заявка, new!Данте, new!Вергилий

Comments

[Markiz-de-Anarhia]

+ за заявку. Жду исполнения.

[Гость]

1434, неловкости мало, без почему, точка зрения Вергилия, сорре.

— Нам известно, — бормочет себе под нос Вергилий, — что демоны не могут подхватывать и распространять человеческие заболевания. Но насколько отличаются их психологические закономерности формирования личности? Например, действителен ли для них эффект Вестермарка?
Да, ему лучше работается под звук собственного голоса.
— Чего? — выдыхает в бутылку Данте, и Вергилий недоуменно поднимает на него глаза — успел забыть, что не один в кабинете.
Конечно, Данте не стоит столько пить, Данте вообще не стоит пить, пока Мундус греет кресло в своей небоёбской высотке и ебёт мозги человечеству. Но Данте на потолок лезет, меряет шагами комнаты, пилит двери взглядом и требует от каждого сотрудника обосновать, не шпион ли он и что Ордену от него вообще за польза.
Так что если алкоголь удержит незаменимую и ни на йоту не осторожную боевую единицу на том месте, на котором она легко доступна Вергилию, Вергилий лично закажет ей пару ящиков горячительных и засунет в глотку два пальца перед делом.
Кэт бы справилась с ним одним добрым словом, Кэт при необходимости спелась бы даже с Мундусом — но, к сожалению, Кэт пала жертвой необходимости выспаться. А спать она не любит, поэтому принимает такую дозу снотворного, что вряд ли проснётся, если ей колошматить о бетонную стену.
Данте сидит на ств... столе в нише справа и позади стола Вергилия, опираясь спиной на монитор и боком на системник, а под задницей у него шуршит добрый десяток томов. Раскрытых. Едва ли они случайно так легли.
В Данте ещё предстоит вбить любовь к печатному слову. Помимо всего прочего, что предстоит сделать. Обширные, далеко идущие планы всегда вдохновляют.
— Вестермарк, — повторяет Вергилий, — утверждает, что лиц, с которыми человек провёл много времени в первые годы жизни, он запоминает как близких родственников и, следовательно, не способен испытывать к ним влечение.
— Если он не психопат.
— Если ты слышал об этом, мог бы не заставлять меня...
— Я не слышал, — перебивает Данте, рассматривая бутылку в вытянутой руке. — Я видел.
Его краткое и мрачное (где-то между первым литром и вторым растекающийся по Данте джин решил, что загробные интонации — это весело) заявление непонятно Вергилию, но сейчас не время выяснять, что у Данте на уме и какими окольными путями оно туда попало. Система безопасности Мундуса не сжалится над ними из-за того, что кому-то понадобилось срочно упрочить семейные узы.
В конце концов, демоны ценят кровь, а не отношения. А уж у таких исключительных ребят, как Вергилий и его брат, всё должно наладиться.
— Психоанализ же, — медленно и весомо, намекая, что диалог окончен, проговаривает Вергилий, — полагает сексуальное влечение внутри семьи естественным, а табу на инцест — искусственным.
А ведь Вергилий знает, что у Данте и намёков такие же шансы спокойно разойтись, как у быка с тореро на арене.
— Так себе и представляю, — Данте даже не дожидается, пока Вергилий закончит слово, — собирает почтенный глава семьи свой в первые годы жизни и рассказывает ему, что ни в коем случае нельзя между собой трахаться. И потом они идут и не трахаются.
— Потому что не могут.
— Всё же приятно, что в глубине души этот деловой революционер — наш человек, — Данте от души хлопает по системнику. — Извращенец.
— Это не извращение, это факт.
— Почему это факт не может быть извращением?
— Подловил, — Вергилий улыбается одними губами, но тут же в растерянности перестаёт. Данте видит его затылок, так перед кем он притворяется?
— Если ты хочешь изучить психологию демонов, — подсказывает Данте, и в его голосе слышится злость, — сходи побегай по Лимбу.
Тут не о чем говорить, и это известно обоим. Вергилий хочет вернуться к коду, но Данте уже разогнался.
— Демоны асексуальны. За жизнь я перезнакомился со всеми ведьмами и гарпиями того измерения, и всё, чего они от меня добивались, — права сдохнуть на моём мече.
— Думаю, они добивались не совсем этого, — замечает Вергилий.
— Но и совсем не того!
— Возможно, с точки зрения демона ты не выглядишь подходящим партнёром.
— Они просто не знают, от чего отказываются, — гнёт патетическую линию Данте. — Холодные твари, начисто лишённые любопытства.
— Ты точно хочешь обсуждать со мной опыт и сексуальные особенности демонов?
— Ты поднял эту тему, — Данте быстро меняет патетику на обычное легкомыслие. — Теперь я хочу обсудить твой опыт.
Воспоминания об опыте навевают на Вергилия скуку. С тех пор, как он нашёл Данте, он начал понимать, почему. До того он не встречался ни с кем, подходящим к его сексуальным особенностям.
— Тогда я предпочитаю обсудить демонов.
— Ты бы видел, — отзывается Данте, — что они называют суккубом.
— Боб Барбас, — припоминает Вергилий, — описал её как невинную юную жертву треклятого терроризма, оставшуюся прекрасной и после смерти.
— Боб Барбас трепать языком не станет.
Вергилий искренне смеётся.
— Знаешь, — говорит Данте, — эта твоя программа не улучшится от того, что ты на неё пялишься.
Он прав, на самом деле. Вергилию уже нужно напрячься, чтобы отличить оператор от переменной. Экран идёт цветными пятнами, как будто пьёт здесь не Данте.
— Она важна, — вяло возражает Вергилий.
— А я улучшусь. От того, что ты на меня пялишься.
Вергилий чувствует его взгляд на спине. Когда Кэт нет рядом, Данте смотрит на него часто и жадно. Данте серьёзно подходит к смотрению. Ему необходимо держать в поле зрения всё, что движется.
Вергилий разворачивается к нему всем своим креслом.
— Нереально хуёвая табуретка, братишка, — Данте салютует ангелам бутылкой. — Не увидел бы — не поверил бы.
— Раритетная.
— Я никому не скажу, — подмигивает Данте. Он может делать вид, что не знает слова “раритет”, и его всё равно будут любить.
Вергилий не хочет ему отвечать, и Данте то ли чувствует это, то ли наконец успокаивается по внутренним, неведомым тем, кто его не знает, причинам. Кэт его знает. Она встретила его часом раньше, а Вергилий провёл с ним семь лет в прошлой жизни.
Кэт говорит, что Данте — открытая книга.
Молчание делает отношения между ними простыми и ясными. Братья, сообщники, единомышленники, которые без проблем занимаются личными делами в одном помещении, прикрывают друг другу спины и вскоре установят политический режим, устраивающих обоих. Можно забыть о том, что Данте похож на Вергилия только телом. О том, что он жил совершенно другой жизнью, ценит совершенно другие вещи, мыслит совершенно по-другому и — это раздражает больше всего — Вергилий понятия не имеет, как, с кем, где, чем он жил в какие годы. Ему нужны все сведения в подробностях.
Вергилию не очень нравится смотреть Данте в лицо. Обманчиво знакомое, до тошноты привычное. С непривычным и незнакомым выражением, с чужими глазами, со шрамом на правой брови и щеке. Пародия — или улучшенная копия.
Вергилий опускает взгляд.
Данте, пусть он с удовольствием предаётся многим порокам, в одном из них никто не смог бы уверенно его упрекнуть — в потакании скромности. Если бы его джинсы подчинялись законам физики, этот размах ног давно уже заставил бы их лопнуть по швам.
Сейчас они очерчивают его сексуальные особенности как никогда выпукло.
Откинувшись на спинку, Вергилий оттягивает джемпер, сжимает медальон и опускает его под ткань. По коже расходится благостная прохлада. Но быстро проходит — и тогда становится ещё жарче.
— То, что ты делаешь, — Данте закрывает глаза и пьёт, запрокинув голову, — обычно делают членом, а не взглядом.
Он льёт джин мимо рта. Позёр.
— О чём ты? — интересуется Вергилий и, прокашлявшись, замечает, как пересохло у него в горле.
— Последний раз, — говорит Данте, — на меня так смотрели стриптизёрши. А они, если что, приличные девочки и трахаются с кем попало только за приличные суммы. Но мне дают бесплатно. Хочешь выпить?
Вергилий снова не отвечает, но Данте не обращает внимания. Он легко поднимается и встаёт рядом.
Запах, пропитавший его майку, вряд ли можно назвать приятным, но какая в сущности разница?
— Спасибо, — говорит Вергилий, забирая джин.
Пока он заливает в себя пойло, Данте отталкивает клавиатуру и садится на стол.
— Но кое-чего девочки, гарпии и ведьмы никогда не сделают хорошо, — Данте расстёгивает ширинку и упирается сапогами в кресло. — Сними.
У Вергилия полно неотложных задач. Напиться и разуть брата можно в любой день недели. Бутылки не обязательно грохать об пол. Вытащить брата из штанов можно после того, как они победят. Или никогда.
— Ты всё-таки спал с демонами.
Данте молчит, но одобрительно усмехается, когда Вергилий в свою очередь закидывает ноги ему на бёдра:
— Нужно всё тщательно проверить. Вдруг мы не близнецы в самом важном.
— Разумеется. У меня больше.
Может быть, Данте с ним соглашается. Может быть, нет. Может быть, ему даже нечего сказать. Он стаскивает подставленные джинсы в тишине, потом он беззвучно ахает, когда Вергилий убирает ноги и резко ссаживает его на себя, потом он ещё резче двигается, облокотившись на стол.
Вергилий неожиданно представляет себе, как они живут и любят друг друга далеко, там, где никаких дел и никаких демонов, никакой возможности повлиять на мир вокруг себя, никакого будущего, никакого прошлого. Или ещё дальше, там, где резкость причиняет им боль. Его берёт такая безвыходная тоска, что он прижимает к себе Данте, вцепляется пальцами ему под рёбра, останавливает его и на миг замирает.
Оказывается, Данте бьёт крупная дрожь. Верглий не заметил, когда она началась. Или не запомнил.
— Я знал, — смеётся ему в лоб Данте, — что трахаешься ты тоже в перчатках. И родился чутка не голым.
— На себя посмотри, — огрызается Вергилий и закрывает ему рот ладонью.

Спасибо, очень понравилось.

[Гость]

Мне начало доставило больше, чем конец. Не знаю, автор - вы прекрасны, но в конце я всё равно потеряла связные мысли Х)

заказчик

[Vuck]

[Гость]

*мимослоупок*
ах, автор... с кусочка про внезапно нашедшее на вергилия меня просто рвет во все стороны, на бесконечные восторженные клочки.
спасибо большое